– Похоже, ты даже не понимаешь, во что ввязываешься.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я собираюсь спросить, что Катрин имеет в виду – мои отношения с корпорацией или мое отношение к ней самой. В это время ее что-то отвлекает – по толпе внизу пробегает волнение. Мы заглядываем за ограждение ВИП-ложи. Среди танцующих образовалась проплешина, посреди которой стоит щуплый человек в черном худи, с капюшоном, накинутым на голову, в темных очках и белой марлевой повязке, закрывающей половину лица. Неожиданно человек в черном поднимает руку с изрыгающим алое пламя сигнальным факелом.

Толпа в испуге расступается еще шире, и возле человека в повязке появляются еще несколько так же одетых хулиганов. Сверкают вспышки, факелы летят в толпу, один, крутясь в воздухе и разбрасывая пламя, отправляется в сторону диджейского пульта. Раздаются крики, молодежь начинает разбегаться, дым стелется по залу. Катрин вскрикивает и нервно хватает меня за руку. Я судорожно соображаю. Рамбана нет, Линн тоже исчезла. Мы стоим одни, высоко над залом, где происходит что-то зловещее.

– Надо убираться отсюда! – перекрикиваю я шум, затем бросаю взгляд на ее туфли. – Под хорами есть другой выход, осилишь лестницу?

– Я не знаю! – Она еще сильнее прижимается ко мне. – Кто эти люди?

– Грабители, террористы – какая разница? Надо отсюда валить. Прямо сейчас.

Я замечаю, что диджей, сбросив свою маску, исчезает в нише за пультом. Внизу царят паника и переполох, люди бросаются в разные стороны, создают толкотню в дверях, сбивают друг друга с ног. Включается пожарная сигнализация, звенит разбитое стекло. Катрин оторопело смотрит на происходящее.

– Катрин! Отойди от перил! – кричу я ей, что-то заподозрив.

Поздно. Черный человек поднимает голову и смотрит на нашу ложу. Он вскидывает руку, что-то кричит своим, указывая прямо на нас с Катрин. Все шестеро бегом бросаются к нашей винтовой лестнице. Черт, да что же происходит?!

Мои рефлексы срабатывают быстрее, чем я успеваю подумать. Я поднимаю тяжелый кованый столик и швыряю его вниз по лестнице – тот с грохотом скатывается по ступенькам, блокируя проход. Тем временем я толкаю Катрин к стене, подхватываю стул и разношу вдребезги витражное окно. Выглядываю. Так и есть – под окнами находится широкий карниз, на который мы когда-то с приютскими детьми забирались по пожарной лестнице. Я слышу визг Катрин, мимо меня пролетает зажженный факел, чуть не опалив мне волосы, стукается о стену и падает к моим ногам. Оглядываюсь. Люди в черном уже на середине лестницы, пытаются перебраться через мою баррикаду. Я подхватываю сигнальный факел, почувствовав жгучую боль от ожога, и запускаю им в главного хулигана, которого уже едва видно в заполняющем клуб дыму.

– Сюда! Выберемся через окно! – кричу я Катрин.

Она не слышит меня, но догадывается по моему лицу, что настроен я решительно. Зажмурив глаза, она подает мне руку, и я выбираюсь на карниз через низкий подоконник. Если бы я боялся смерти – сейчас было бы самое время обделаться по полной. Улица далеко внизу качается на меня, чуть не всосав в пустоту под ногами. Но я удерживаюсь, ухватившись обожженной рукой за оконный проем, помогаю Катрин выбраться на карниз. Осторожно переставляя ноги, делаю несколько шагов вдоль стены и хватаюсь за ставню следующего окна. В нем показываются белая повязка и очки одного из преследователей – я прямо сквозь витраж бью его ногой в лицо и протаскиваю взвизгнувшую Катрин в сторону пожарной лестницы. Вцепившись в железные перила, Катрин повисает над пустотой. Ее лицо белее бумаги.

– Золтан, помоги мне! – кричит она, пока я пытаюсь вытащить ногу, застрявшую в окне. Не знаю, каким чудом я не срываюсь с высоты, но уже через секунду я прижимаю Катрин всем телом к ржавой пожарной лестнице и шепчу ей в ухо: «Тише, не бойся! Не смотри вниз!» Дрожа всем телом, она переставляет ноги, с которых давно свалились и улетели вниз ее красивые туфли, мы спускаемся. Она – прижавшись к лестнице, а я – к ней, прикрывая ее тело своим.

Пожар в клубе нарастает: я слышу взрыв лопнувшего окна и сразу за ним – шум запоздало включившихся разбрызгивателей. Спрыгиваю с лестницы на газон позади костела и едва успеваю подхватить на руки ошалевшую от страха Катрин.

– Надо валить отсюда. Эти люди гонятся за тобой!

Словно в подтверждение моих слов, голова одного из преследователей показывается над церковной оградой. Я хватаю с газона первое попавшееся под руку – небольшой вазон с цветами – и запускаю им в забор. Вазон взрывается, как граната, напугав человека в черном, пока мы с Катрин изо всех сил несемся в сторону темной аллеи за костелом.

Пробежав через узкий проход между зданиями, мы оказываемся на пустынной улице, где припарковано несколько автомобилей. Я слышу крики позади – люди в масках вот-вот окажутся здесь, и нырнуть в провал метро мы не успеем. Быстро оглядываю машины. Какого-то черта на колеса всех из них надеты блокировочные устройства – здесь успел поработать особо вредный парковочный коп. На всех… кроме красной раритетной «Ламборджини» года 70-го. То ли она позже припарковалась, где не следует, то ли коп не захотел связываться с владельцем слишком крутой тачки. Меня модель машины не смущает. Тем более что под самым бампером я замечаю удачно оставленный универсальный ключ – кирпич.

Стекло с водительской стороны разлетается от второго удара. Я затаскиваю Катрин в машину и шарю под рулевой колонкой в поисках проводов.

– Что ты делаешь? – Катрин с испугом наблюдает за моими действиями. – Я потеряла телефон, позвони кому-нибудь!

– Нет времени, – бросаю я. – Пригнись!

Она сползает с сиденья. А я нахожу то, что искал, – моток проводов, с помощью которых многие старые тачки можно запустить без отпечатка пальца и даже без ключей. Наклонившись, обдираю проводку зубами и, вспомнив свои уличные навыки, соединяю провод стартера с проводом батареи.

Через мгновение, взревев мотором, машина срывается с места. Как раз вовремя – аллея озаряется огнем сигнального факела, а заднее стекло сотрясается от чего-то тяжелого. Бросаю взгляд в зеркальце заднего вида и не могу удержаться от смеха – в меня запустили вазоном с цветами. Эти подонки быстро учатся!

Катрин смотрит на меня как на сумасшедшего.

– Ты чего?

– Да так.

Я вспоминаю, что для девушки все произошедшее – настоящий кошмар. Я же, кажется, только взбодрился. Закладываю крутой поворот, машина вылетает на трассу, и я наконец немного расслабляюсь.

– Золтан… – еле слышно произносит она.

Я смотрю на нее, краем глаза следя за дорогой. Катрин уже не бледна, наоборот, ее глаза блестят. Не от страха – от восхищения. Так она на меня смотрела впервые.